Из весенней тетради (Из публикации в газете "ЗВЕЗДА")

Игорь ТЮЛЕНЕВ

 25 мая 2012

В последние годы в конце весны «Звезда» обычно публикует поэтические подборки Игоря Тюленева — 31 мая как раз его день рождения. Не будем нарушать традицию, предлагаем новые стихи известного русского поэта, следующий год которого будет шестидесятым

РОССИЯ

Тебя хотели сделать адом,
Срезали кожу на ремни!
Пропитывали страшным ядом
Ладони райские твои.

Мы, уходя, не умираем,
Пробив небесные слои…
О рае ничего не знаем,
Но знаем, что там все свои!

Ты нас, оберегая снова,
Привычно, как на фото мать,
Останешься, как Божье слово,
В простой избе в углу сиять.

* * *
Как на охоту на медведя,
В путь собираюсь поутру.
Вот патронташ, вот портупея,
Нательный крест — если помру…

Шуршат колёса у подъезда,
Целую в губы всю родню.
За мной в машине держат место…
Вот так бы Пётр держал в раю?

РУССКИЙ ХОР

Неужто мы так раньше пели?
Стол превращая в русский круг!
Живого Бога Божьи дети —
Он даровал волшебный слух.

Мы доказали, что мы живы,
Святая Русь и с ней народ.
Что не страшны нам все режимы,
Пока душа взахлёб поёт.

К ПОЯСУ БОГОРОДИЦЫ

В храм тянется толпа народа,
Над ними — облака в платках.
Хотя не Пётр стоит у входа
С дубинкою и в сапогах.

В Москву из славного Афона
Реликвия привезена…
Паломники в кольце ОМОНа,
Не ропщут, как в тот миг Она,

Когда всходил на крест Спаситель,
Земной заканчивая путь…
Смотри, в военной форме зритель,
Как к храму русские идут.

ГОРОД

Приклеен к небу дирижабль,
И вот опять в Перми
Проводят фрики фестиваль…
Пермь — город на крови!

На троне красный человек
Сидит без головы.
Еврей? Таджик? Или узбек?
Не разобрать, увы.

«Хромая лошадь» у ворот,
Голодная стоит…
Сгоревший заживо народ
В ладони Божьей спит.

Кому был дан приказ: — На взлёт!
Тот до сих пор летит.
Упавший с неба самолёт
Над рельсами парит.

«Из памяти никто не стёрт» —
Шлёт весточку радист…
Летит сквозь Пермь воздушный флот,
Так, что страна дрожит.

«ЛУКОЙЛ» выкачивает нефть —
Труб нефтяных паук.
Природе как не помереть
От визга центрифуг?

А книгу из библиотек
Чёрт превратил в кирпич.
Очнись же, божий человек!
Ты снова наг и нищ…

Умом наш город не понять,
Где житель глух и слеп.
Бесовская глумится рать,
Кусая русский скреп.

* * *
«Наш паровоз вперёд летит!» —
Мы пели в детстве звонко.
Кондуктор пьяный в дупель спит,
Промчалась перестройка.

Грохочет двадцать первый век,
А рельсы смерть шатает…
Где Родина? Где человек? —
Жизнь в тамбуре рыдает.

И паровоз куда летит?
Рыгая в окна водкой…
Господь на небесах не спит,
Не спит архангел с плёткой.
* * *
Рощи выбежали к насыпи
Рельс послушать перезвон.
Словно золотые россыпи
Света — с четырёх сторон.

Ранней осени ущербность
Красит листья в желтый цвет.
«Эту чахленькую местность»
Русский описал поэт.

Сколько бы его другие
Ни пытались обогнать.
Их цветочки полевые
Будут за ноги держать.

ПЕРМСКИЕ БОГИ

«Голодный огонь христианства
Пожрал деревянных богов»
Ю. Кузнецов

Сошлись деревянные боги
В музее. И встали кружком.
Пришли они с Камы и Волги,
Пришли, как пехота пешком.

Рубежная Русь замутила
Уральским туземцам глаза.
В ковше солеварниц смочила
Калёные стрелы — буза.

Не ждут деревянные боги,
Что им, как в лесах Перуну,
Притащат лосиные ноги
И кровью измажут губу.

Пускай угро-финские лица
Подправил крестьянский топор.
Хотелось к Руси притулиться,
Крестом раздвигая простор.

Пока деревянные боги
Дремали, храпя за версту…
Гвоздём деревянные ноги
И руки прибили к кресту.

Стоят они в пермском музее
И впредь никуда не идут.
Ручьями текут ротозеи
И пальцы под гвозди суют.

«Голодный огонь христианства
Пожрал деревянных богов»…
Но мы возвратили гражданство!
Вернули из праха веков!

Пускай благодарные дети
В музейный торопятся храм.
Отводят грядущие беды,
Припав к деревянным стопам.

ПЕРМЬ

Под «Прощание славянки»
Покидаю город свой.
Оставляю пушки, танки,
И стальной рабочий строй.

Я при всех целую город
В пролетарское лицо.
Раскололся древний молот
(От Демидовых ещё…).

Крутится над Камой чайка
Циркулярною пилой.
Мне рассказывает байки
Некто едущий со мной.

Всхлипнет речка Егошиха,
Разгребая пермский сор.
Как кунгурская купчиха
Сылва вскидывает взор!

Впереди Сибирь с Востоком,
Словно водка с коньяком.
Сокол мой взлетел высоко!
Чтоб смотреть, куда плывём.

* * *

Давай с тобой уедем в Уругвай,
Где Уго строит с Чавесом свой рай.
Не хочешь? — улетим тогда в Гавану.
Пока ещё Гавана по карману.
А если любишь Пабло — едем в Чили!
Как мы его стихи взахлёб учили…
Иль в Аргентину? — где родился Че!
С советским автоматом на плече.
Латинская Америка — виват!
Где женщина — сестра.
Мужчина — брат.
Где жирной анакондой Амазонка
Течёт сквозь джунгли,
как по горлу жжёнка…
А можно и поближе на Кавказ,
Куда влекут родные думы нас.
Есенин, Лермонтов,
сам Пушкин, Грибоедов,
Тьмы не считая литературоведов.
Как толмачи на языке своём
Талдычат нам — о чем не разберём.
Я в Грозном был, затем в Махачкале.
Чечня и Дагестан доступны мне.
Река Тобот летит к земле пилотом.
Пересекаясь с тем и этим взводом.
Вокруг страшней пера сатиры — пули.
Свистят две сотни лет. А я смогу ли
Сдать имена погибшие в архив,
Водою стометровой
в пропасть смыв?
Прости, Кавказ,
здесь горы ни при чём.
С кинжалом Магомед.
Христос с мечом.

* * *

Сентябрь. Бежит
с учебниками ранец,
По вытоптанной долларом земле…
«В своей стране
я словно иностранец!» —
Твои слова, Сергей, открылись мне.

Открылись и Рязани, и Союзу,
Я что-то сам стараюсь изменить.
Словно собаку прогоняю музу —
Пытаясь русских Родине учить.

Не рыжики солить или волнушки —
А как реке остаться в берегах!
Где даже лошадь говорит по-русски,
Стреноженная в заливных лугах.

СТИХИ ЭТО…

Кто, плюя на Окна РОСТа
Пишет, как Зиновьев, просто.
Кто-то над собраньем харь
Тащит слово, как мытарь!

Кто-то русский стих мешает,
Да мучицей посыпает.
Ждёт, когда он подойдёт,
Чтоб поставил в печь народ.

Под вечерним русским небом
Встанем в очередь за хлебом.
Глядь, к утру и повезёт…
Не испортит виршеплёт.

Унесёшь под сердцем пайку,
Сунув руку под фуфайку.
Не беда, что гололёд —
Дома внучек деда ждёт.

Как в блокаду ждали хлеб.
Кто попробовал — окреп!
Так пишите по-людски
Людям хлебные стихи.