ЗВЕРИНАЯ ТОСКА
Товарищей не так уж много,
Хотя знакомых — пруд пруди.
Пожалуй, что единорога
Не встретишь на своём пути.
Грущу под гомон женских стаек.
Пью в привокзальном кабаке.
В окне — эскорт сибирских лаек
С топтыгиным в грузовике.
Блестит в его зверином взгляде
По людям смертная тоска.
А в грузовик чего ж он ради,
Залез? И едет он куда?
СУББОТА
Снег прошёл на мягких лапах
По Уралу, словно рысь.
Где от бань священный запах
Трубы с паром гонят ввысь.
Я другой страны не знаю,
Где из проруби глядит
На тебя красавиц стая…
— Банщик где? — В снегу лежит!
Вот, как парится Рассея.
Охлаждается райком.
Всё допашем и досеем.
Жизнь на грудь возьмём рывком!
Где, как рысь на мягких лапах,
Снег проходит по дворам.
Париться да девок лапать —
Дай в субботу мужикам!
А потом хоть на работу,
Хоть в Сибирь, хоть на войну!
Мы пойдём за ротой рота
Падать в снег по одному.
* * *
Тучи, как женские боты,
Мнут на лугах городьбу…
Слышишь, гудят пароходы.
Месяц залез на трубу.
Скоро им в дальних затонах,
Словно солдатам стоять,
Где во вселенских загонах
Прячется белая рать…
Нынче ко мне не доедешь
Ни по воде, ни по льду.
Слышу над ухом: — Ты бредишь!
Слышу, а встать не могу.
Не потому, что не верю
В тихое счастье своё —
Выдержит ль эту потерю
Бедное сердце моё?
* * *
Журавлиный клин над башней,
Не проносится с утра…
Здесь асфальт не пахнет пашней,
Как он пах ещё вчера.
Носят митинги плакаты
И пугают небеса
Полицаи, аты-баты,
Генералов голоса.
Обалдуи чешут репы,
У страны своей в бегах.
И поэты здесь нелепы,
Как в обкоме Мономах.
Ни при чём здесь Брежнев-Сталин,
Сами сеем в душах страх.
СССР перелистали —
Возвращаемся в барак.
А куда нам деть голодных
И измученных людей?
А куда нам деть холодных
Горько плачущих детей?
Совесть заживо загложет,
Коль с колен не сможем встать…
Сами встанем, сами сможем!
И не надо помогать.
КАВКАЗ. 1960 ГОД
Вокзал. Из крана кипяток
Бурлил внутри страны.
А ну подвинься-ка, браток,
В свои протиснусь сны.
Мой паровоз — чумазый негр,
Пускает чёрный дым.
А с неба сбрасывают снег
На полуостров Крым…
Но мы-то едем на Кавказ,
С отцом через Москву.
Там бабушка живёт у нас,
Привыкшая к вдовству.
Летела русская земля
Из тьмы опять во тьму.
Смотрели русские поля
На нас, как на чуму.
Кавказ встречает, как абрек,
Закатами горя…
Я путал Эльбрус и Казбек,
Когда кричал: «Ура!»
Я днями пропадал в горах,
Где пас овец пастух.
Был у овец животный страх
У волка — волчий дух.
А для чего нам волкодав
Огромный, как валун?
Он для волков был семиглав,
Клыкастый, как гарпун!
Он вожаков рвал, как щенят,
Бесстрашный, как гяур.
Вон за кошарами лежат
Холмы из волчьих шкур!
Собак здесь много и орлов,
И в газырях людей…
Они живут без русских слов,
Живут без нас верней.
… Ну вот, теперь и мы одни.
Глядим на мир вприщур.
Взойдя пред Богом и людьми
На холм из волчьих шкур.
Я В ЭТОТ ДЕНЬ
Холодно в поле, пустынно в душе,
Окна в домах заколочены.
Словно на фронт все сбежали уже,
Столько следов вдоль обочины.
Мне овощей нынче не накопать —
Да потому что не вырастил!
Любит осеннее сердце взмывать,
Я лишь на миг его выпустил.
Сразу умчалось в небесную гать —
Звёздами Бог её выложил.
Любит поэтово сердце страдать!
Любит, а значит, всё выдюжит.
Я в этот день не пойду на войну,
Ветер цедить бородищами!
Тихо у речки остывшей усну,
Прикрыв полстраны кулачищами.
РУБКА ЛЕСА
Рубят, валят, ёлки-палки.
Лес до косточек продрог,
Как подросток на рыбалке
Если ветер валит с ног.
Вальщики бензопилою
Раскромсали небеса.
А оттуда снег с водою
И ушедших голоса…
До небес доходят слухи
О конце лесной красы.
Ставьте для защиты духи
Справедливости весы.
Встали те и встали эти —
Закачались два «гуся»…
Снова, правды нет на свете,
А была так вышла вся.
Жадного не остановишь,
А обжору не объешь.
Даже ты уже не стонешь
Под пилою русский лес?
РЫБАЛКА В ПИОНЕРЛАГЕРЕ
Мы гибкие, как Ихтиандры,
Ныряли в Каму далеко.
Хватали рыбину за жабры —
Хоть лещ, хоть окунь — всё равно!
Нам ил и облака мешали,
Которые сошлись в реке.
Словно друг друга вышибали
Борцы с ковра с бревном в руке.
А мы барахтались, бузили,
Сбивали гальками ворон.
В чешуйках рыбины скользили…
Пока мы не расслышим — Горн!
Река нас выплюнет из пасти.
Стрясёт, как женщина с груди.
«И на обломках самовластья…»
— Во власть сыночек не ходи?
Но это всё потом, а ныне
Бежим к столу вперегонки.
И взрывпакеты на рябине
Горят, как всполохи реки.
А лещ и окунь? Бог с тобою.
Тут лещ и окунь ни при чём.
Кто вскормлен был речной водою,
И в русской печке испечён.
* * *
Я переживший перестройку
Не спился, не сошёл с ума!
Махнул на скачущую тройку
Под возглас ямщика: — Эх-ма!
Да что там я? Вон, президенты,
Смешили плясками страну…
Все эти мерзкие моменты
Хочу забыть, да не могу.
Но ничего не происходит
В гламурных, молодых умах.
А старость с посошком проходит
Теряясь в забытьи впотьмах.
Кто жаден — зол неимоверно.
Не спрячешь фарисейский лик!
Течёт не мёд из уст, а скверна
И дождь течёт за воротник.
Им не подняться выше черни
Тонущим в блуде и вине…
Как перочинный ножик — тени
Торчат до пояса в земле.
Душе не вырваться из плена
И не уплыть за волнорез…
Как Буратино из полена
Из тела вырезан балбес.
| 
