НА РЫБАЛКЕ БЕЗ БУТЫЛКИ

(Байки ГСВГ)

Существует такое мнение, что ловить рыбу очень просто… Наливай да пей! Не буду утверждать, что это не соответствует действительности, потому как после фильма "Особенности национальной рыбалки" во всем мире сформировался именно такой образ российского рыбака. Но про рыбалку, на которой не было выпито ни одного грамма спиртного, слышал едва ли не весь состав штаба Группы Советских войск в Германии.

Этот невероятный случай произошел во второй половине восьмидесятых годов, когда лидер страны, раздумывая, чем бы еще разозлить народ, чтобы тот приступил к  "перестройке СССР",  провозгласил: "Пьянству -  бой, разврату -  крышка!"

Конечно, после выхода постановления пить никто не бросил, но афишировать употребление алкоголя сразу стало не модным. Тем более в армии, где моментально был объявлен соответствующий приказ министра обороны.

Вот в такой "неблагоприятной и сложной военно-политической обстановке" два подполковника, Олег и Николай, отправились на ночную рыбалку.

Они взяли на прокат лодку, выплыли на середину Вюнсдорфского озера и забросили донки. Оголодавшая от перенаселения европейская рыба клевала всю ночь. Попадался лещ, густера, плотва и даже угорь. На восходе клев усилился, но потянул ветерок, и стало зябко.

Олег сообщил, что у него в рюкзаке бутылка спирта, и предложил другу "немного принять для сугрева". Николай, увлеченный рыбалкой, отказался. Олег был не из тех, что пьют в одиночку, и настойчиво продолжал уговоры. Но друг упрямо твердил: "Потом".

Так прошло два часа. Наконец клев пошел на убыль, и Николай сдался:

-       Наливай!

Олег полез в рюкзак. Внезапно лицо его побледнело.

-       Что случилось? - тихо спросил  друг. – Тебе плохо?

-       Еще как! – так же тихо ответил Олег, а потом вдруг громко закричал и разразился такой длинной тирадой, сплошь состоящей из перлов народного творчества, что любой зек с двадцатилетним тюремным стажем  лопнул бы от зависти.

Его громкий командный голос услышали все рыбаки, находившиеся на озере, и даже птицы, мирно сидевшие на самом дальнем конце водоема, от испуга поднялись в воздух.

Николай, как и любой нормальный офицер, хорошо знал профессиональный жаргон и ненормативную лексику. Но и он, из всего произнесенного Олегом понял только то, что "жена, зараза, вытащила из рюкзака бутылку, и жить ей после этого осталось совсем немного".

На другой день от вопросов не было отбоя. Признаться в том, что нарушить приказ помешала жена, было нельзя. Хотя та, в общем-то, и не думала так рьяно выполнять постановление правительства. Она просто рассудила, что пить спирт в лодке посередине озера да еще ночью – опасно. Мало ли что…

Пришлось придумать байку о том, что причиной гнева Олега стал карп, который утащил на дно его любимую удочку.

Выдумка оказалась неудачной. Над незадачливым рыболовом откровенно надсмехались все, даже ленивые. Все "хвалили" Олега за то, что тот вовремя "отцепился" от удочки, иначе бы трехкилограммовый карп утянул на дно девяностокилограммового подполковника…

Олег нервничал и все чаще подумывал: не рассказать ли правду. Окончательно доконал его знакомый немец. Тоже заядлый рыбак. У того было очень своеобразное хобби. Во время учебы в Москве он увлекся русскими ругательными словами и стал их "коллекционировать".

"Камрад" обратился к "коллеге" примерно с такой просьбой:

-       Я постоянно общаюсь с русскими, и думал, что знаю о нелитературной речи все! Но то, что Вы ПРОИЗНЕСЛИ во время воскресной рыбалки, для меня совершенно неисследованная область! Не согласились ли бы Вы повторить ЭТО персонально для меня?

Олег "повторить" наотрез отказался, мотивируя тем, что для этого требуется особое вдохновение и экстремальная ситуация.

Дотошный немец поинтересовался, что же за ситуация возникла на озере.

Подполковнику Советской армии стало понятно, что если он снова расскажет миф об "утопшей" удочке, над ним будет смеяться не только русская, но и немецкая часть жителей Вюнсдорфа. А возможно и всей ГДР…

Он решил, что хуже уже не будет, и рассказал немцу эпизод об изъятой женой бутылке. Тот оказался настоящим рыбаком. Отнесся к офицеру с пониманием и согласился, что ситуация была действительно "экстремальной".

После этого смеяться над Олегом перестали. Теперь все ему сочувствовали… Даже генералы.